Новости

Купреева Надежда Григорьевна

Родилась 10 июня 1927 года в д. Ляхово.

Мама, Александра Наумовна Тобина, родом из д. Кунцово, отец, Григорий Андреевич Тобин, - из д. Ляхово. Большая семья, в которой подрастали шестеро детей, жила в Ляхове.

«Деревня очень красивая была, выстроенная в форме буквы «Т» и, по меркам тех лет, очень большая – не меньше шести десятков дворов и пятисот жителей. Началась война, на смоленскую землю пришли немецкие оккупанты. «Сильные бои были в июле 1941 года».-Вспоминает Надежда Григорьевна – «Мы все прятались по окопам, которые сами и выкапывали. По три дня сидели в окопах, не могли выйти из-за немецких бомбежек. Я помню, как мы, дети, уговаривали маму вылезти, так как очень хотелось есть… Однажды в наш окоп прилетел снаряд, от его разрыва был убит мой младший брат. Деревня была уничтожена, и немцы нас, жителей, погнали в д. Лешенки, там расселили по хатам. Помню, как в июле 1941 года во ржи лежало очень много наших солдат, всё поле было устелено их телами… Натерпелись мы страху.

После освобождения, в 1943 году, отец и старший брат ушли на фронт. После войны наша деревня Ляхово так и не восстановилась. На месте деревни установлен памятный камень, как раз возле дома, где жил мой дядя Кузьма.

В Кунцово мы переехали в 1945 году. Я пошла работать в колхоз «Новый быт». Работала звеньевой на льне. Была удостоена медали «За доблестный труд».

Быстрова Антонина Леоновна

Родилась в 1930 году в д. Кунцово.

«Помню, как началась война у нас в деревне. Июльским днем родители убирали сено, стоговали, ставили копны, а мы, дети, игрались в прятки в этих копнах. Вдруг появился немецкий самолет и стал бомбить. Первая бомба упала на Вачково. Всю следующую ночь наши машины и солдаты шли и ехали на Ратчинскую переправу. Солдаты использовали сено для маскировки техники, её было очень много, так что, когда она проезжала мимо, в доме всё тряслось и звенело.

До войны в Ратчине был деревянный мост, мы по нему ходили. С началом войны мост был уничтожен и после этого делали паромы для переправы нашей армии. Рассказывали, что переправу бомбили по десять самолетов одновременно. Чтобы переправиться, стояли километровые очереди. Весь берег был загружен техникой. Валялись ящики с продовольствием. Папа как-то принес ведро маргарина. Мы тоже пошли с мамой на берег, помню, взяли печенье и тут начался обстрел, мы побросали все и бегом в деревню. За нашей деревней был рукопашный бой, мы прятались в окопах.

Как-то в дом к нам зашли двое солдат, наши, просили дать им гражданскую одежду. Сказали нам, что если останутся живы, то придут к нам, и ушли в сторону Вачкова. Больше мы их не видели…

На месте, где был барский дом, на горочке, ближе к Старой смоленской дороге, было убито шесть наших солдат, их похоронили в конце деревни, где заканчивались сотки. Вспомнилось, как перед войной мы с мамой ходили по малину, её было как никогда много. Все ветки были усыпаны малиной, все было красно. Была такая примета, если много малины, значит будет кровь литься рекой. Так оно и случилось…

Осенью 1941 года отца и брата забрали немцы и они находились в лагере, в Попове, а потом их отпустили, мы ездили их забирать…

В 8 часов утра 23 сентября 1943 года мы увидели наших солдат! Деревня наша осталась цела, немцы в спешке не успели её поджечь».

Рабочий стаж Антонины Леоновны составляет 46 лет, из них 33 года она проработала на Вачковском молокозаводе, приемщицей молока.

Ковалёв Николай Семёнович

Родился Николай Семёнович в д. Вачково в 1934 году.

Отец - Ковалев Семён Васильевич, мать - Матрёна Андреевна. В семье было трое детей. Во время войны отец и ещё пятеро мужчин были оставлены охранять завод. Но с приходом немцев ни о какой охране завода не было и речи.

«В нашем доме стояло одиннадцать немцев, среди них один офицер, он хорошо говорил по-русски»- вспоминает Николай Семёнович.- «Однажды их всех отправили ловить партизан, но никто из них живым не вернулся…

В войну было много умерших от тифа, это были и местные жители, и беженцы, и, может быть, отставшие от своих частей солдаты нашей армии… Я очень хорошо помню как умерших грузили на подводу, и житель нашей деревни Клименков возил их за барский сад, к липам, где была вырыта большая яма. Число захороненных, 218 человек, было вырублено на липе. Место до сих пор помню хорошо.

Помню такой эпизод из начала войны. Возле лип были вырыты окопы и там находились наши солдатики. Мы, мальчишки, решили принести им репы, чтобы те могли перекусить. И как раз попали под обстрел, только успели подойти! Переждали весь обстрел в окопах, вместе с солдатами, а как всё закончилось, бегом побежали по домам.

Когда закончилась война, я после окончания школы остался работать на молокозаводе. Одно время возил на катере молоко по Днепру».

Захарова Лидия Ивановна

«Родилась я в 1944 году. Родители мои с Ермачков. Мама - Фролкова (Хитяева) Анна Никифоровна, отец - Фролков Иван Азарьевич. Воспоминания мои связаны с послевоенным временем. Деревня наша кода-то была большой и состояла из Верхних и Нижних Ермачков. В ней было 50 дворов, и проживало там около двухсот человек. Был колхоз «Красный трактор». В колхозе был свой курятник, свинарник, потом построили коровник на 120 голов, телятник на 300 голов, и малый телятник тоже на 300 голов. Мы, дети, ходили гурьбой около 10 человек в Мольковскую школу за три километра.

Не могу не вспомнить военные годы, хотя сама и родилась в 1944 году, но по рассказам жителей деревни, помню, что на фронт ушло около 70 сельчан, а вернулись пять человек. Сельскую молодежь расстреляли немцы, как подпольщиков. Привели их в деревню Тишилово, поставили на краю силосной ямы и расстреливали. Они падали в яму, а потом в этой яме раненых добивали, топтали лошадьми. После расправы некоторым разрешили забрать своих родственников, чтобы похоронить. После освобождения Смоленщины, из силосной ямы останки были перезахоронены в Молькове.

Обидно, что на месте гибели этих ребят не стоит никакого памятного знака. Они жизни свои молодые отдали, а мы так небрежно относимся к памяти. Уйдет из жизни наше поколение, и место расстрела будет утрачено навсегда…»